Роман
СКАЧАТЬ КНИГУ ✅
Отрывок
Из Города воскресных голубей мы переехали в Америку, когда мне было тринадцать лет. Примерно двадцать лет назад. В 2000 году. В год, когда все ждали больших сдвигов в судьбе Вселенной. Говорили, что в ночь на 1 января, с приходом нового тысячелетия, наступит Конец света. “Свет”- ом земляне называют только собственную планету, так что ожидалось прекращение существования непосредственно землян.
Как именно подступит
Конец света, никто не мог с точностью предугадать, сколько бы ни ломали голову
астрологи, богословы и политики. Обрушится с Небес библейскими картинами грома
и шаровой молнии, сметая всë, увенчиваясь песней ангелов и херувимов?
Армагеддоном сил добра и зла? Новой теорией большого огненного взрыва, ледяным
дождëм, или окончательным и бесповоротным наступлением мирового хаоса?
Истощится почва? Разбушуется песчаная буря со стороны ближневосточной пустыни? Из
берегов выйдут одновременно все реки от Евфрата до Амазонки? Или в один миг мы
перестанем существовать, каждый умерев в своей постели. Равной смертью –
праведные и грешники. А на месте Земли останется равнина, без вождей, без
власти и без борьбы за кусок хлеба.
Когда 1 января
Конец света не наступил, ученые признали, что немного ошиблись. Новый год
предрекли верно, но с небольшой географической ошибкой: имелся в виду китайский
Новый год, а если быть точнее, Праздник фонарей, когда в Китае вечером по
традиции зажигаются уличные фонари. Красные. Предполагали, что в том году
фонари в девять часов вечера зажгутся, а потом сразу погаснут. Из Китая вечный мрак
проникнет в Индию, Россию, на берега всех океанов.
Праздник фонарей
завершился в конце февраля, Конец света опять благополучно миновал.
Его сплочённо
перевели на август, на день полного солнечного затмения.
Вспомнили древнюю
легенду о том, что при солнечном затмении небесная стая волков – стражей Луны,
съедает Солнце. Ожидалось, что так и будет. Солнце исчезнет и наступит всеобщая
мерзлота, даже в жаркой Долине Смерти.
18 августа земляне
приготовили чëрные, закоптелые стëкла, чтобы увидеть, как Луна со своей волчьей
армией одолевает Солнце.
Когда полное
затмение было пережито без потрясений, учëные перевели апокалипсис на декабрь.
Новой датой назначили 12 декабря, 12.12.2000. Сказали, что число красивое,
следовательно, исчезнем красиво. 12 декабря ничего не произошло, и мир зажил
привычной жизнью, как ни в чем не бывало…
Наш Город особых
перемен с приходом нового тысячелетия не ждал. В том или ином виде (городом или
поселением) он пережил 20 веков. Теперь застрял немного в былом величии,
немного в обиженном самолюбии, свойственном городам, потерявшим мощь. Жизнь
мало радовала – простые житейские дела, плохие дороги и несовестливые
правители.
Конечно, за
двадцать лет воспоминания приглушились. Помню, как примерно за полтора года до
нашего отъезда папа вернулся из Большого города[1].
Он ездил на
конференцию от политехнического института, где много лет преподавал Теормех.
Уехал на три дня.
Когда в Большом городе проходил мимо агентства на Главном проспекте, заметил
американский флаг, большую вывеску со Статуей Свободы, рекламу Грин-карты:
“Американская мечта всего за двадцать пять долларов. Не пропустите! Подача
заявок до 10 ноября”.
Было уже девятое.
Обычно папа ничего
не делал персонально для себя, на своё собственное имя. Всë с мамой. Они жили,
всецело растворившись друг в друге.
Если, например, у
него в политехническом институте собирали деньги на подарок или на поминки,
папа всегда подчёркивал, что подарок от него и от мамы:
– От меня и от
Армине!
Или когда высказывал
мнение, скажем, о политике, которой мама особо не интересовалась, говорил:
– Мы с Армине
считаем, что проблема демократии в современном мире…
Или:
– Мы с Армине
думаем, что добро и зло в романе “Мастер и Маргарита” раскрыта в свете
дискуссии о существовании Бога…
Так далее. Только
вместе, обнявшись, в прямом и переносном смысле.
Трогательно!
Поэтому из логики всей его предыдущей жизни следовало, что папа должен был заполнить две лотереи – на себя и на маму, заплатив ровно пятьдесят долларов. Деньги большие, особенно для простого преподавателя политехнического института, хоть и с советской степенью кандидата наук.